Мы получили твое письмо сегодня утром. Я отвечу, что по этому поводу думаю я, а Элейн (мама — прим. ред), конечно же, напишет тебе свою точку зрения. Во-первых, если ты влюбился, это хорошо, это самое лучшее, что может случиться с каждым. Не позволяй никому сделать это чувство мелким или незначимым. Во-вторых, есть несколько видов любви. Один из них — эгоистичное, жестокое, алчное чувство, которое использует любовь, чтобы подчеркнуть собственную важность. Это уродливый и ущербный вид любви. Другой вид помогает открыть в тебе все самое хорошее — доброту, внимание, уважение — уважение не в плане манер и поведения, а уважение куда более значимое, признание другого человека уникальным и ценным. Первый вид любви может сделать тебя больным, мелким и слабым, а второй может высвободить в тебе силу, мужество, доброту и даже мудрость, о существовании которой внутри тебя ты даже не знал. Ты говоришь, что это не щенячья любовь. Если твои чувства так глубоки, конечно, это не щенячья любовь. Но я не думаю, что ты спрашиваешь меня о том, что ты чувствуешь. Ты и сам знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Ты хотел, чтобы я помог тебе понять, что же с этим делать, и вот что я могу тебе сказать. Ощущать блаженство, радость и благодарность. Объект твоей любви — самый лучший и самый красивый. Постарайся быть достойным его. Если любишь кого-то — нет ничего страшного в том, чтобы сказать об этом. Но только ты должен помнить, что некоторые люди очень стеснительны, и иногда нужно с этим считаться. Девушки знают или чувствуют то, что ты испытываешь к ним, но обычно они хотят услышать это от тебя. Случается, что твои чувства оказываются безответными по той или иной причине, но это не делает их менее ценными и хорошими. И наконец, я понимаю, что ты чувствуешь, потому что тоже люблю, и я рад, что ты любишь. Мы будем рады встретиться со Сьюзен, мы с удовольствием примем ее. Элейн обо всем позаботится, это ее вотчина. Она тоже знает многое о любви и, может быть, она поможет тебе лучше, чем я. И не беспокойся о потерях. Если это правильно, это происходит. Главное, не спешить. Ничто хорошее не исчезает.
я верю, что все будет хорошо. и что мы встретимся.
перемены - это всегда движение вперед. нельзя проводить сегодняшний день в страхе за ним следующего. это значит потерять жизнь. только острая окружающая обстановка может дать осознать свои истинные глубинные переживания. это закаляет характер. завтрашний день не отменить, значит, его следует должно встретить.
ох. я так это сформулировала, сама не ожидала. сохраню.
Послушав Эрика Сати, Химица сказал: - Кажется, я понял что отличает "современную" музыку от "несовременной", это предсказуемость. (...) Это баланс, зная Сати хоть немного ты понимаешь что слишком сильно его не уносит, но в этих рамках движение всё время заставляет удивляться, удерживает внимание
Атмосфера летнего солнечного дня у бабушки видимо была взята из моих любимых воспоминаний. Так вот. Лето, тепло и солнце. Я о чем-то думаю во дворе, меня срочно зовет к себе на кухню бабушка. Там она с паническим видом говорит мне, что к нам приближаются русские войска с пулеметами, чтобы истреблять. Я принимаю это за очередную дезинформацию, чтобы попугать мирное население. Захожу в магазинчик рядом с нашим домом, где бабушка узнала об этом. Молодой брюнет в черных брюках и белой рубашке с коротким рукавом отвечает мне, что "стрелы уже полетели. я готов уйти." Возвращаюсь домой, прохожу мимо летней кухни, где бабушка жарила блины, иду по двору вдоль сада с любимыми яблонями. Я растворяюсь в своей атмосфере и наслаждаюсь прекрасным днем и тишиной. Но она нарушается тихим жужжанием вертолета в небе. Вообще, вертолеты над нами частенько пролетают, где-то высоко летят. Жужжание и непонятный шум резко усиливаются и прямо в просвете кроны дерева передо мной возникает огромный военный вертолет. Я, разумеется, офигеваю от высоты его положения. Точнее, от почти отсутствия этой высоты, потому что можно было детально рассмотреть пилотов в иллюминаторах. Но это длилось лишь долю секунды. Едва меня заметив, человек на борту с пулеметом начинает стрелять. Я мысленно кричу "пожалуйста, не меня!" и еле отскакиваю на одной ноге так, что очередь продырявила землю рядом и одна пуля задела мне плечо. Задела так, что хлестнуло немало крови, но я чувствовала, что она не смертельна. Пока что. И в эту же секунду я поняла, что если не умру, то очередь повторится и больше не повезет. Так что, поддавшись боли и гравитации, я упала на землю, притворившись умирающей и направив взгляд на мой дом, которому уже решетили крышу. Последние мои мысли были о смерти тех, кто был в нем...
жестокость как развлечение, человеческие жертвы во славу предрассудков, рабство как оптимизация производства, геноцид для удобства, пытка как обыденное наказание, смертная казнь за небольшие проступки, погромы как выход для раздражения, убийство как способ разрешения конфликтов
Это забавная вещь, обратная восприятию. Несколько прочитанных дневников открывают один образ разделения чувств с дневником и читателями, одну и ту же систему.
Радость - список. Горе - мыльная пена.
Вы хвастаетесь. Вы жалуетесь. Вы довольны и ненавидите.
Когда мне радостно, всё уменьшается и нет никакого дела здесь. Когда грустно - стихотворение и образы. Модные, туманные. Те, которые за стеной. Углубление вперед и вниз.
Меня больше не будет встречать Чудо. Это Чудо, с которым можно было развести целую дискуссию и поговорить.
Белая Бестия. А мама называла её Муза-Сиракуза. Всегда раздражало, а теперь я больше всего хочу услышать именно это и ультразвуковой вопль в ответ с такой точной, умной интонацией... что... ...что теперь делать.
Меня всегда завораживала одна загадка в её поведении и мало у кого из животных я её замечала. Она лежит, но не спит, а смотрит куда-то. При этом с таким глубоким и сознательным взглядом, что вот-вот можно было увидеть её мысли. Нередко она так смотрела и на меня. Говорят, что многие животные не переносят долго человеческий взгляд, особенно, коты. Но мы могли сидеть друг напротив друга и смотреть. В конце концов, она не выдерживала и вопросительно мяукала. Хотя, чаще не выдерживала я такого умного и пронзительного взгляда. А ещё она всегда встречала меня, когда я возвращалась домой и с таким вопросительно недовольным мяуканьем: "Мамммммаааа??". Я всегда представляла момент, когда приду с другом, а она его обругает или заведет дискуссию.
Но это было слишком внезапно. Черт возьми, утром она была жива! ...дрожь... без возможности ходить. Медицинская помощь не помогла, но была ли это действительно помощь..? На одну душу в моем сознании стало меньше. Что-то родилось снова. Отчаянье и невыносимую тоску выдавливало из меня чувство спокойствия, холода и смирения. Я стою на ногах. Я невольно, поддаваясь внезапно открывшемуся мне защитному механизму, переступаю этот порог, выходя из ямы.
Внезапность ещё страшнее, чем факт смерти. И, понимая это, взгляды на существование и жизнь меняются.
Все становится блеклым. Я сплю, потому что так надо. В постели неудобно, сны пролетают мимо, не оставляя после себя никаких ощущений. Разве что, последний запомнился и то, с трудом. Жизнь теряет рельеф, а в душе накопляется монотоность, которая вот-вот взорвется какой-нибудь выходкой. Усталость.
Вам покажется это депрессивно-сопливым постом? Тогда улыбнитесь.
Сегодня по неизвестным, а может, довольно известным причинам моя сущность превратилась в сидячий овощ. Такой пушистый чайный овощ, который целый день смотрит в разворот тетради и повторяет одни и те же предложения. Овощ мечтает, овощ верит, не верит, думает, переживает, творит добро и музыку, ходит здесь и там, сидит там и здесь, опять переживает, убирает и чистит, разливает и пьет. Зомбо-овощ. Разум спит. Батарейка села и у меня и у него. Эх, как не вовремя!
Музыка внизу тише моих мыслей. Это наконец-то свершилось, У меня есть названное время, которое бесплотно вытекает в назначенный час. Я по-прежнему не принимаю это серьезно, по-прежнему уделяю внимание интересному, нежели нужному, хотя пустота такого интереса в потраченном времени не приносит особого удовольствия без цели. Да, я понимаю, что я говорю, но не знаю, почему я так говорю. Возможно, что не знаю.